Стихотворения
Стихотворения
Снега и судьбы
Венок сонетов
Поэтам и бардам посвящается
1
То дождь, то мокрый снег, то гололёд…
То хмурятся и «правят бал» метели,
И души от ненастий очерствели…
Как воздуха, тепла не достаёт!
Кто с Музою в согласии живёт,
Тот и зимой услышит звон капели,
И моря плеск, и нежный звук свирели…
Он с нею дышит и о ней поёт…
Случаются такие среди нас,
Которым и метели – не указ!
К поэзии в любое время года
Их Слово манит – и не сломлен дух!
…Их не возьмёшь, пожалуй, на испуг! –
Напрасно козни строит непогода.
2
Напрасно козни строит непогода.
Романтиков приветствует земля! –
На всё у них позиция своя;
Их не пугают каверзы природы.
Талантам на Руси нет перевода. –
Великая воистину семья!
А вместе собираются не зря:
Поэты, барды – певчие народа.
Нередко под гитару у костра,
Под тихий голос – искорка добра
Вновь разгорится пламенем восхода,
Малиновкой над Доном промелькнёт,
И под напором зазвеневших нот
Вдруг распахнётся сумрак небосвода!
3
Вдруг распахнётся сумрак небосвода,
И семицветьем радуга блеснёт,
Стихии нáпрочь урезонив гнёт…
Мелодии закружит хороводом. –
Опустит у палаток мимоходом,
Высокой нотою друзьям вернёт
И в души вдохновлённые войдёт
Прощальными гудками теплохода…
И каждый будет новой встречи ждать –
Как откровенье, Божью благодать:
Писать, творить и вновь спешить на слёт,
Чтоб с песней выжить, а не жить, как все!
Пусть кружит неурядиц карусель,
Пусть в сотый раз синоптик подведёт…
4
Пусть в сотый раз синоптик подведёт…
«Навзрыд» писал в распутицу и слякоть
О феврале: «Достать чернил и плакать!», –
Когда-то Пастернак… И слог влечёт:
На сердце то озноб, то жгучий лёд. –
В стихи «вгрызаюсь», будто в хлеба мякоть.
Порой закрутит их сюжет двояко,
Но в «яблочко» бесспорно попадёт.
«Рыдающей строфы» с ним «горечь пью»,
Кляну судьбу нескладную свою.
Душа, что птица, раненная влёт,
Чтоб не сорваться камнем в пустоту,
Стремится зацепиться за мечту,
Над бездной совершая разворот…
5
Над бездной совершая разворот,
Роняю капли крови на лету…
Подранком не теряю высоту. –
Я вижу цель, и с курса не собьёт
Лихой зигзаг судьбы иль резкий взлёт.
Коль станет мне совсем невмоготу –
Дыхание второе обрету!
И доберусь. Помехам знаю счёт.
И пусть удача отвернёт свой лик,
А выжить – шанс и вовсе невелик, –
Не признаю «фатального исхода».
Я не сорвусь. Не упаду на дно:
Со мной надежда с верой заодно. –
Хватаю воздух, как глоток свободы!..
6
Хватаю воздух, как глоток свободы –
Источник вдохновения ищу,
А не находится, то не ропщу.
И пусть – мне ни на йоту нет дохода.
Старательно тасую строк колоду,
Метафоры сквозь сито полощу…
Восторг – когда удачную тащу
Из тонны шлака и пустой породы!
Мне б выстроить устойчивый каркас
Из точных и необходимых фраз
Пронзительно-живого эпизода,
Как у Цветаевой: «Вся соль из глаз!
Вся кровь из ран … на половицы…» – враз! –
Несёт Пегас сквозь штормы и невзгоды…
7
Несёт Пегас сквозь штормы и невзгоды. –
Нельзя остановиться и свернуть,
Чтоб силы поддержать – хотя б чуть-чуть,
И не хватает в лёгких кислорода.
Успеть, преодолеть бы – до захода,
И веки от усталости сомкнуть…
Но мыслей круговерть сжимает грудь:
Рывок-другой – и окажусь у входа
В неповторимый и прекрасный мир,
Где Слово – мой единственный кумир…
И вновь душа, как в юности, поёт!
И пусть в интригах мечется сатир,
Не побоюсь скрещения рапир. –
Не удержать стремительный полёт!
8
Не удержать стремительный полёт:
«Горит и крýжится планета…»
– Браво! Так о Победе пел нам Окуджава.
Накал эмоций – силы придаёт.
«Над нашей родиною дым» ползёт,
Но не померкнет дней прошедших слава,
И зрит по сторонам орёл двуглавый,
Покой Отчизны зорко стережёт.
А мглу пронзает запредельный звук,
Уходит ввысь многоголосьем фуг
И разливается обильем рек…
Воспринимаешь сердцем боль разлук,
Коль оказался нéдругом твой друг.
И пусть сечёт лицо колючий снег…
9
И пусть сечёт лицо колючий снег,
Зима опять лютует и ярится. –
Я вновь, как неприкаянная птица,
Пытаюсь отыскать желанный брег.
Встать на крыло поможет мне разбег.
Огонь поэзии зовёт, искрится,
А время мчится, как на колеснице…
Ему-то что? Оно ж не человек.
Спешу в места, где Шолохов творил:
Не только Дон – он мир весь покорил,
Поднявши на дыбы двадцатый век.
Кружилин, Вёшки… Кто б меня спросил:
«Доедешь ли? – Не выбьешься из сил?..
Расчистят путь, и сложится ль ночлег?..»
10
Расчистят путь, и сложится ль ночлег?..
Что будет завтра? – Я пока не знаю.
Моим скитаньям нет конца и края:
Я с теми, кто комфортом пренебрег.
На время останавливаю бег.
…Мне передышка кажется вдруг раем!
Теряю что-то… больше – обретаю.
Со мной стихи – богатство, оберег.
В них боль моя, которая в ночи,
Как в клетке бьётся, мечется, кричит,
От «безнадёги» гнёт порой подковой.
Но верю: всё пройдёт и отболит,
И выживет, проклюнется пиит –
К превратностям судьбы – всегда готова.
11
К превратностям судьбы – всегда готова.
Найдутся те, кто судит свысока:
Всё шире отчуждения река,
Всё толще масса снежного покрова…
А я в пути-дороге снова, снова…
Мне б встретиться с тобой наверняка.
Прогноз не утешает, а пока –
Ищу тепла, участия простого!
Хочу, чтоб хоть немного повезло:
Любви такой, чтоб голову «снесло»,
Чтоб выплыла мечты моей ладья
(я устранила течь), «смертям назло».
Да вот беда: дороги занесло;
Порой сугроб, порою полынья…
12
Порой сугроб, порою полынья…
Остановить стихию невозможно –
Как и стихи, что так неосторожно
Льют свет на невозвратность бытия!
С тобой мы были больше, чем друзья:
Я полагала: ошибиться можно, –
Всегда поддержишь! Но порою сложно –
Вокруг кружит немало воронья:
Кто ради славы на подлог готов –
Полтонны чистых измарав листов,
К тому же, ворох перебрав «белья»,
Тот в кознях, несомненно, – ас… мастак.
Чудак! – «Не друг» он «и не враг, а – так».
Я верю – не впустую жизнь моя.
13
Я верю – не впустую жизнь моя.
И пусть она течёт совсем не гладко,
И на душе случается несладко…
Лишь время литератору судья!
…По-разному мы слышим соловья.
Где ремесло? В чём суть? – Скажите, право!
Не дам, пожалуй, и копейки ржавой,
Коль искренности нет – галиматья.
Смогу ли жизнь вдохнуть я в свой венок? –
Бьюсь в кровь, чтоб выжить первенец мой смог.
Хоть и пойму читателя – рисково!..
…Помогут классики, и первым – Блок –
Не допустить напраслину из строк.
Настанет час – весомым будет Слово!
14
Настанет час – весомым будет Слово!
«Перелопачу» горы мудрых книг
(Ведь мир поэзии так многолик!):
Есенина, Высоцкого, Крылова… –
Исповедальность в Нём – всему основа.
Мир красоты, гармонии настиг,
Мне б удержать желанный сердцу миг!
И счастья я не ведаю иного…
Смогу ль воспеть красу степей вокруг?
Как сладостен, томителен «недуг»!
…Опять пишу я ночи напролёт.
Душой врасти – в том цель моя, задача:
Перо ведёт! – «Я не могу иначе».
То дождь, то мокрый снег, то гололёд…
15
Магистрал
То дождь, то мокрый снег, то гололёд –
Напрасно козни строит непогода:
Вдруг распахнётся сумрак небосвода,
Пусть в сотый раз синоптик подведёт!
Над бездной совершая разворот,
Хватаю воздух, как глоток свободы…
Несёт Пегас сквозь штормы и невзгоды, –
Не удержать стремительный полёт.
И пусть сечёт лицо колючий снег.
Расчистят путь, и сложится ль ночлег, –
К превратностям судьбы – всегда готова.
Порой сугроб… Порою полынья…
Я верю, не впустую жизнь моя:
Настанет час – весомым будет Слово!
Крымский калейдоскоп
Венок сонетов
«Стократ воспетый, ты неповторим.
О, баловень поэтов, Южный Крым!»
Николай Скрёбов
1
От золотого века Крым воспет.
Контрасты моря, гор пленили многих,
Гряды холмов, угрюмых скал отроги
По-прежнему влекут сквозь призму лет.
Природы удивительный букет
Ласкает взор уставшему с дороги,
Скитальцу боли утолит, тревоги,
В душе оставит притяженья след.
Когда-то юга буйные красóты
Мицкевича манили: чайки, бриг,
Готических пещер седые гроты
Вписал он в поэтический дневник.
Рифмуя сонмы мыслей сокровенных,
Запечатлён в творениях нетленных.
2
Запечатлён в творениях нетленных
Сам Пушкин, посетивший крымский рай:
Гурзуф и Керчь, Судак, Бахчисарай –
Игре воображенья – край священный.
Тёк зной полуденный по тропкам-венам…
Ночными феями подлунных стай
Мигали звёзды: «Юноша, дерзай!»
И он писал, писал самозабвенно:
О белопенных волнах, о мытарствах
Простого люда, роскоши дворцов,
О бедных саклях, хижинах татарских,
Наложницах, о происках скопцов,
Фонтане слёз и неприступных стенах…
Свежо до наших дней, до современных.
3
Свежо до наших дней, до современных,
Как унтер-фейерверкер Лев Толстой
Тяжёлые мортиры ладил в бой,
Участвуя в баталиях военных.
За Севастополь дрался он отменно,
Писал рассказы, как затихнет вой
Снарядов… и спадёт туман густой…
Не продохнуть от гари, дыма, тлена.
Он вынесет вердикт, что войны – зло:
Разруха, груды трупов, лужи крови –
Осудит в корне это «ремесло».
Лишь Правде стать единственным героем
Его метаний, поисков, побед.
Струится прошлого незримый свет…
4
Струится прошлого незримый свет…
Смотрю картину «Бой в Чесменской бухте
И. Айвазовский». Замираю: «Ух ты!
Как мастерски в ней передан сюжет!
Огонь и безысходно-мрачный цвет.
Владычица морей почти потухла.
Ещё чуть-чуть – остатки флота рухнут,
Поглотит бездна вод… Сомнений нет.
Барахтаясь в воде, пытаются спастись
Остатки уцелевших в битве турок,
Цепляясь за обломки мачт, за жизнь
Хотя б в плену. Быль. Репортаж с натуры.
… Ну а «Девятый вал» – зенит, расцвет!
Внимают Музе музыкант, поэт.
5
Внимают Музе музыкант, поэт…
Не выпускал пера великий Чехов –
Сам – врач, на излечение приехав,
Трудился день и ночь, презрев запрет.
Попав в ловушку ялтинских тенет,
Под сенью кипарисов и орехов
Он слушал Учан-Су глухое эхо,
Листал подшивки ялтинских газет…
Горят каштанов свадебные свечи,
И утопает в розовом миндаль,
Спускается на побережье вечер…
«Вишнёвый сад» опутала печаль.
Последний труд, что выдал он Вселенной –
Писатель… драматург… то незабвенно.
6
Писатель… драматург… то незабвенно,
Проведший «Детство» «В людях» и в нужде,
Был чутким к просьбам и к чужой беде,
Спешил на помощь страждущим мгновенно.
Ждал революции как перемены
И зрел характер в тягостном труде.
Расстроен «в дым», ведь методы не те –
Жестокость отвращает неизменно.
Жить в косном мире нестерпимо тесно.
Пророк победы к буре призывал,
И рвался в небо гордый «Буревестник»,
И волны вслед являли мощный шквал.
По духу Горький близок с Мельпоменой,
Что воплощает образ совершенный.
7
Что воплощает образ совершенный?
Уместен риторический вопрос.
Маэстро Бунин вклад весомый внёс,
И лирика воистину бесценна.
Был против потрясений. Откровенно
Далёк от горьковских восторгов, грёз.
Природу лишь на пьедестал вознёс,
Её он воспевал проникновенно.
Ай-Петри. Крым… край суши золотой…
На скалы глянет – сердце замирает:
Летит «прозрачной пылью снеговой»
Кристальной свежести струя живая!
Слагая удивительный сонет,
Он чудом озарения согрет.
8
Он чудом озарения согрет –
Куприн, влюблённый напрочь в Балаклаву.
Был потрясён «Очакова»1 расправой:
Дрожащими руками мял кисет…
Душила ночь, когда не мил рассвет:
Огонь сжирал остатки бывшей славы.
Куда смотрел в тот миг орёл двуглавый?!
Туман кровавый пал на парапет…
Мечтал, как Чехов: дом… веранда… сад…
И песни моря в упоенье слушать…
За очерк, осудивший этот ад,
Из Балаклавы выслан был в Алушту.
Отчаянной строкой будил сердца.
Земля – цветок, раскрывшийся творцам!
9
Земля – цветок, раскрывшийся творцам!
И в этом плане дорог нам Волошин.
По мне, так Крым без Макса невозможен.
А дом-музей, открытый всем ветрам,
Воистину для пишущего – храм –
Встречает, радуясь, друзьям хорошим,
Которых стих и акварель тревожат…
Ступает день по выжженным степям.
На сотни миль – лучистая безбрежность,
Расплавленные дни и Кара-Даг.
И моря синь. В душе разлита нежность…
Я благодарна всем, кто смог создать
Жемчужину культуры в Коктебеле.
Они коснуться Вечности посмели.
10
Они коснуться Вечности посмели –
Все те, кого Волошин привечал:
Угрюмого величья серых скал,
Серебряного века колыбели…
Гостили в доме месяцы, недели…
Уместен был лишь творческий запал.
Макс белых, красных и любых спасал,
Кого вертели жизни карусели.
Вхожу, волнуясь, в атмосферу дома:
Старинных фото, манускриптов, книг,
Картин и масок… магией влекома,
Я вчитываюсь в жизни черновик…
Цветаева, Эфрон и Мандельштам
Искусство донесли к живым сердцам.
11
Искусство донесли к живым сердцам
Друзья: художники, поэты, барды –
Волнует и поныне – молод, стар ты
И тянет к тем магическим местам,
Где знали цену чувствам и словам,
Где зарождались творческие старты,
Где розыгрыш любили и с азартом
Стихи читали вслух по вечерам.
А утром зорька целовала лица
Вчерашних «обормотиков» – гостей,
Поглаживала ласково ресницы,
Шептала в снах им множество затей.
Шедевры создавались в самом деле.
Нешуточные страсти здесь кипели.
12
Нешуточные страсти здесь кипели.
У рыбаков, в углах пивных таверн
Вёл пропаганду Грин2 на свой манер,
Случалось, и у Макса в Коктебеле.
И в Севастополе: в порту, в артели…
Не раз аресту он себя подверг,
Но жадно жил, не зная полумер,
Создатель романтических феерий.
Дорóг он юнгой хаживал немало…
Позволил Грэю делать чудеса,
А чтоб Ассоль мечту свою познала –
Зажёг ей алым шёлком паруса…
«О, баловень поэтов, Южный Крым.
Стократ воспетый, ты неповторим!»
13
«Стократ воспетый, ты неповторим».
Дымится и сверкает бездна моря,
И лодочка плывёт, с волною споря,
В ней – Паустовский – вечный пилигрим,
Соблазном путешествий одержим –
Попал впервые по причине горя:
Могилу Грина посетил у моря…
И стал тот край безмерно дорогим.
Тавриду исходил и вдоль, и поперёк.
Самшитовые рощи пышут зноем,
И брызжет золотом душистый дрок,
И небо лучезарно-голубое…
Легендами овеян Старый Крым…
России – кровный брат! Неотделим!
14
России – кровный брат! Неотделим!
А впрочем, по-другому было б странно.
Иду я по Малахову кургану,
Где дышит скорбью даже горсть земли.
Миролюбивый, светлый, гордый Крым,
Не покорён фашистом, ни османом.
Для друга – тёплый и всегда желанный,
А для врага – с характером стальным.
Сейчас – рукой подать, он стал нам ближе.
Лечу над морем. Счастье! Красота!
Полуденное солнце сваи лижет,
Опоры блоков Крымского моста.
Как будто в сказку купленный билет!
От золотого века Крым воспет…
15
Магистрал
От золотого века Крым воспет,
Запечатлён в творениях нетленных –
Свежо до наших дней, до современных.
Струится прошлого незримый свет…
Внимают Музе музыкант, поэт,
Писатель… драматург… то незабвенно,
Что воплощает образ совершенный –
Он чудом озарения согрет.
Земля – цветок, раскрывшийся творцам!
Они коснуться Вечности посмели,
Искусство донесли к живым сердцам.
Нешуточные страсти здесь кипели.
«Стократ воспетый, ты неповторим»
России – кровный брат! Неотделим!
1 Матросский митинг на крейсере «Очаков» в ноябре 1905 г. закончился полным сожжением крейсера вместе с экипажем. Куприн оказался свидетелем расправы над «очаковцами».
2 В 1903 г. Александр Гриневский талантливо вёл пропагандистскую работу против властей.